Я конечно понимаю, что сейчас уже далеко не весна...но *смотрит за окно* *кап-кап-кап* *на лето это тоже мало похоже*

Мое любимое:



Вечер был теплый и какой-то сытый. Звезды лениво перешептывались, изредка подмигивая непоседливым кометам.

Луна выставила свой огромный желтый глаз и отстраненно наблюдала за миром.



- Пойдеуммм, сегодня на черррдаке не закрррыли двеурррь, - шепнул белый кот своей черной подруге и тут же легко и бесшумно вскочил на перила лестницы.

Черная кошка медленно потянулась, потопталась на месте и уверенно пошла следом, ловко прыгая по ступенькам.

Юркнув друг за другом в приоткрытую щель двери, ведущей на крышу, они остановились возле антенны. Белый тут же взобрался на самую верхушку и, скосив один глаз на подругу, громко возвестил: «Мяааааууу!»

Черная дернулась, фыркнула и нарочито медленным шагом пошла осматривать крышу. Ее плавные движения оставляли за собой только одно желание – последовать за ней.

Кот спрыгнул с антенны, и в его глазах медленно загорелись красные искорки.

Кошка остановилась и оглянулась. В два прыжка белый догнал ее и ткнулся головой в бок:

- Не отстануррр. Пррравда, сегодняу добрррое небо?

- Не пррросто добрррое. Мррр, - мурлыкнула черная в ухо дружку, - дышшши…

Две кошачьи фигурки застыли, поводя в воздухе носиками. Усы белого вытянулись струнками. На них звенели тишина и напряжение.

Вдруг белый нарушил спокойствие ночной крыши:

- Ты пррравау! Ты по-кошачьи пррравау. Это она…

Черная медленно, с достоинством пантеры вылизала правую лапку, блеснула зеленью глаз и невозмутимо произнесла:

- Что же ты медлишшшь. Нельзяу терррять ни минуты! Или ты забыл о нашшшей миссии?



Две тени метнулись к краю. И снова застыли. Там, за гранью чуть влажного прямоугольника черной крыши происходило что-то очень важное, не подвластное пониманию людей, звезд и тем более комет. И только Луна, зацепившись за край соседней четырнадцатиэтажки с нетерпением ждала, что же будет дальше. Воздух стал напряженным, и в нем появились новые нотки. Запахло свежестью, смешанной со сладковатым привкусом надежды.

Нетерпеливо переминаясь с лапки на лапку, белый кот чего-то ждал, поглядывая на свою подругу. Черная же, прикрыв глаза, втягивала носом воздух. Потом облизнулась, зевнула и посмотрела, наконец, на друга. Чуть заметно качнула головой: «Пора!»

И тогда белый, надувшись от важности своей миссии, вдруг закричал протяжно и громко:

- Веснаууу, пррриди!

- Веснаууу, пррриди!!! – присоединилась тонким голоском к нему черная.



И что-то дрогнуло в воздухе. Даже Луна случайно отцепилась от крыши дома напротив, качнулась круглыми боками, задев пару звезд, и с удивлением уставилась желтым глазом на черное небо, где вдалеке необъяснимым прозрачным светом улыбнулась Весна.



А люди с раздражением думали:

- Эти ночные кошачьи распевки!...

А потом чуть мягче:

- Значит весна…

И теснее прижимались друг к другу.

- Теперь все будет хорошо.



Фонарные столбы мигнули рассеянным светом и вновь разлили по асфальту мягкое тепло, в домах погасли последние окошки, а два темных силуэта продолжали сидеть на краешке своего кошачьего мира, рассказывая друг другу весенние сказки полночных крыш и зная, что без них весна бы точно не наступила.



Деревья греют лапки

в фонарной теплой лести,

пустой трамвай арбатский,

спишь на моем плече...

Но спать здесь все же - зябко,

давай с тобою вместе

придумаем мы сказку.

Зачем? А ни зачем!



Придумай, будто в небе

живет дракон пушистый,

лохмотья его шерсти

зовем мы "облака".

Придумай, будто пледы

умеют бегать быстро,

но только лень им бегать,

они лежат пока.



Придумай, будто город

есть океан огромный,

а мы - мы просто рыбы,

плывущие по дну,

Придумай... впрочем - скоро

уже мы будем дома:

горячий чай, улыбки,

диван, отход ко сну...



Придумай все, что хочешь:

наш мир похож на льдинку,

и мы его меняем:

мечтою, словом - всем!

А где-то этой ночью,

ловя в ладонь снежинки,

Наш Бог идет по трассе,

по белой полосе.