- А Луна после этой своей космической диеты выглядит как-то непррравильно… Как ты думаешь?

Черная кошка фыркнула в ответ, и ее презрительно вытянутые усы всем своим видом давали понять, что белый кот зря лезет в женские дела.

Луна тоже хотела фыркнуть, но у нее получился только тяжкий вздох. И тогда она обиженно спряталась за любимую четырнадцатиэтажку, оставляя на черном небе одни лишь растерянно моргающие звезды.

- Так тихо сегодняу, - не унимался белый, - даже воздух наполнен ожиданиеммм.

- Иногдау так тихо звучит счастье, мррр, - черная немного смягчилась и придвинулась к другу. – Хочешь, я тебе расскажу?

- Конечноу, обожаю твои сказки.

- Ну, это не совсеум сказка… Вооон в том окне, напротив, знаешь кто живет?

- Девушка с запахом неба.

Черная кошка бросила на кота взгляд, полный удивления и уважения.

- Ты хорошоу это сказал. С запахом неба.

Белый от важности распушил свою шерсть, заурчал, потом придвинулся к черной еще ближе, накрыл своим хвостом ее хвост и приготовился слушать.



Таня была очень болезненной девочкой. Что-то не так было с ее сердечком. Врачи хмурились и разводили руками, повторяя одно и то же непонятное для нее слово – кардиомиопия.

Мама плакала. Отец беспрерывно курил, все время молчал. Потом стал задерживаться на работе и однажды совсем не пришел домой. Мама перестала плакать, но это было еще хуже. Таня чувствовала, что в чем-то виновата, но в чем – не понимала.

А еще эти постоянные больницы с их неизменным запахом страха и отчаяния.

Как-то бабулька, присевшая на лавочку больничного двора, рассказала о прекрасном месте под названием Рай. С тех пор Танечка очень хотела умереть. Чтоб жить в этом красивом месте, а здесь никому не мешать. Чтоб мама снова стала веселой. Снова… Она не помнила мамы улыбающейся, но часто видела, как смеются другие мамы. А ее мамочка, самая красивая и самая лучшая на свете только вздыхала.

Но однажды в маминых глазах мелькнула надежда. Таня запомнила как ее, накрытую простынями, везли на каталке в просторную комнату с множеством ярких ламп. Потом она уснула, а когда проснулась, строгий доктор объяснил, что теперь у нее с правой стороны искусственное сердце, которое подключено к настоящему. И что это НЕнастоящее сердце будет помогать ей жить.

Она не понимала, зачем это все и даже втайне стала считать себя мутантом. Это страшное слово она услышала как-то по телевизору.

Болеть Таня стала реже. Мама еще какое-то время тревожно поглядывала на нее, но потом стала улыбаться все чаще и чаще и как-то раз пришла домой совсем счастливая и с новым папой.

Таня росла. С момента операции прошло уже около десяти лет, но она продолжала оставаться замкнутой, нелюдимой, предпочитая забиваться в самый дальний уголок своего собственного мира.

Ее родное сердце продолжало спать, а искусственное отсчитывало дни четко, но отстраненно, как и положено механизму. Весна сменяла зиму, а осень лето, девушка запоем читала книги о любви, дружбе, чувствах, но то, ненастоящее внутри, без устали твердило механическим голосом: ты не уз-на-ешь э-то-го. НИ-КОГ-ДА!

Так и жила она страстями книжных сюжетов. И вся ее Вселенная умещалась в 12 квадратных метрах комнаты. Не такая как все. Непохожая. С двумя сердцами. Иная.

Но однажды что-то изменилось. Что-то пошло не так. В их группу педагогического университета перевели нового паренька. Дениса. И искусственное сердце впервые дало сбой.

Таня смотрела, как парень осваивается в группе, как к нему подходят знакомиться, как девчонки «сделали охотничью стойку». А потом поймала на себе заинтересованный взгляд Дениса, и ненастоящее сердце запнулось. И заколотилось бешено спустя несколько минут, когда парень, с которым сел рядом Денис, усмехнулся, поймав его взгляд и сказал: «Бесполезно. Она слишком странная, чтоб обращать на нее внимание».

Таня бежала домой, забыв, что такая скорость может быть для нее губительной. Слезы оставляли влажные дорожки на щеках, а в голове звучали только два слова – «слишком странная».

И снова своя комната, свой мир, своя Вселенная. И краски. Она с детства рисовала красками. Сотни рисунков неба. Облака, тучи, чистый голубой цвет, ночь, луна… Сегодня небо было с тучами, грозовое и неспокойное. Это была еще одна странность – ну кому нужны рисунки неба? А Таня рисовала только его. Возможно, это были детские мечты о Рае, а может… Кто знает, что может таиться в душе у девушки с двумя сердцами…

Росток влюбленности продолжал оплетать искусственное сердце лианой. Таня задыхалась и чувствовала себя обессиленной. Врачи снова разводили руками – сердце не справляется. Все правильно, разве может искусственное сердце справиться с чувствами, которое должно испытывать только живое?

Все вертелось так быстро. Не спасало даже небо. Снова больница, обеспокоенные глаза мамы, нахмуренный отчим, простыни, пахнущие страхом и комната с яркими лампами. Потом ночь и боль. Искусственное сердце было отторгнуто организмом, его убрали, свое, настоящее, продолжало испуганно жаться в груди, не понимая, что от него хотят. Танечка продолжала угасать. И вдруг…

В дверь палаты постучали.

- Привет, Тань. Говорят, ты серьезно заболела. Я решил тебя проведать. Можно?

И Таня увидела взволнованные глаза Дениса – такие обычные и такие необыкновенные. И сердце проснулось, вздохнуло и сделало первый «тук». Ее настоящее сердце. Живое. Единственное. «Тук-тук, тук-тук». Иногда так перешептываются души.

А спустя совсем немного времени Денис рассматривал Танины рисунки с небом, а потом поцеловал ее через запястье во влюблено стучащее сердце и сказал: «Нет, Рай – это когда ты рядом».



В эту ночь на крыше царила Любовь.

И только одинокая Луна, любопытно подслушавшая всю эту историю, достала из кармана облако, промокнула навернувшиеся слезы и, задумавшись на минуту, неожиданно для самой себя продекламировала:



А ночь надкусила краюшку Луны.

И звезды при этом рассыпались крошкой.

Читают полночные сказки весны

На крыше Вселенной две странные кошки.



И тут же смутилась, скомкала облако, проворчала: «Боже мой, я становлюсь сентиментальной графоманкой» - и задернула небо тучами.